ISBN 978-5-91419-289-8
Действие романа «Снег для продажи на юге» происходит на ракетном
полигоне в 60-е годы. <...> Ещё молодой стихотворец, я в начале 60-х не оставлял службы,
связанной с долгими командировками; дома я проводил времени
меньше, нежели на ракетном полигоне. <...> Перестав на вершине
холма вертеть педали и распрямившись, Аратов оглядел местность – огромный старый сад на склоне, огороды под насыпью
и у первых домов – пожарный колокол, о котором он не преминул
подумать: вечевой. <...> Из-за неприметной одежды – ковбойки с закатанными
рукавами и серой юбки – и сама она выглядела серенькой, неприметной, и если Аратов, проезжая мимо, оглянулся, то не на неё,
но на собаку, а когда, притормозив, чтобы разглядеть получше,
всё же скользнул взглядом по лицу хозяйки, оно тоже показалось
заурядным. <...> Разговаривая, они подошли к воде, и Аратов прислонил велосипед к дереву. <...> Аратов поразился, как она это сделала: мальчишеским точным движением. <...> – Дай, Азор! – потребовала девушка, когда тот, отряхнувшись
на берегу, остановился в отдалении, не желая расставаться с игрушкой. <...> Азор повиновался с неохотой, обиженно глядя на хозяйку,
но стоило ей размахнуться снова, как его глаза загорелись. <...> – Он и вправду тот самый Азор, – обрадовалась девушка. <...> Она сбросила туфли, расстегнула ковбойку и уже потянула
«молнию» на юбке, как вдруг замешкалась, подумав, наверно, что
не может раздеться при незнакомом ей человеке: теперь, когда
никого не было на берегу, они словно находились в одной комнате. <...> «Сколько толковых мыслей загублено этой болтовней!» – не раз говорил он своему другу, даже и не один футбол имея в виду, но и всякий спорт: в нём Игорь считал достойным быть лишь участником или беспристрастным зрителем,
но только не вести о состязаниях не кончающихся ничем разговоров, – и одно время, недолго, и в самом деле – участвовал:
ещё в школе записавшись в велосипедную секцию, делал такие
успехи, что тренер только и ждал следующего лета, когда возраст <...>
Снег_для_продажи_на_юге_.pdf
--
Стр.3
УДК 821.161.1
ББК 84(2Рос=Рус)
Ф15
Фадин В.
Ф15 Снег для продажи на юге / Вадим Фадин. — СПб. : Алетейя, 2010. —
336 c. — (Серия «Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы»).
ISBN 978-5-91419-289-8
Действие романа «Снег для продажи на юге» происходит на ракетном
полигоне в 60-е годы. Его герои — первые испытатели-ракетчики — молодые,
только что окончившие вузы, инженеры, фанатики своей романтической
мужской работы. Попав из тёплых московских домов в жёсткие
условия полигона, они не замечали трудностей быта, но стихийно уже
начинали противиться косным правилам существующей системы. И всётаки
главным в жизни этих одержимых юношей оказалась любовь…
УДК 821.161.1
ББК 84(2Рос=Рус)
© Вадим Фадин, 2010
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2010
© «Алетейя. Историческая книга», 2010
Стр.4
От автора
Книгу, нуждающуюся в пояснениях, нужно переписывать заново.
Предисловия годятся для другого: например, к «Снегу для
продажи на юге» – для оправдания не сюжета, а медлительности
автора, из-за которой рукопись пролежала в столе едва не четверть
века.
Ещё молодой стихотворец, я в начале 60-х не оставлял службы,
связанной с долгими командировками; дома я проводил времени
меньше, нежели на ракетном полигоне. Рассказывать об этой стороне
своей деятельности было строго запрещено, и мне приходилось
выдумывать легенды – бесполезные, оттого что каждый
непосвящённый всё-таки мог приблизительно представить себе,
чем может заниматься выпускник авиационного института, то
вдруг исчезавший без следа, то не вовремя щеголявший в Москве
азиатским загаром. Кое о чём догадывался даже такой несведущий
в железе человек, как поэт Павел Антокольский. Догадывался
– и удивлялся: «Ты знаешь то, чего не знает никакой другой
писатель на свете – почему же не пишешь об этом?» Я только разводил
руками, потому что хотя и пробовал – об этом, но такие
стихи не хотели слагаться; я и по сей день убеждён, что техника
и поэзия – несовместны. Мэтр, однако, всё повторял свой вопрос,
так что мне и самому становилось неловко перед собою: в самом
деле, отчего же – знаю, а не пишу? И если не я, то кто? Уступая,
я решил обратиться к прозе и, начав писать всего лишь рассказ,
через пару лет поставил точку – в романе.
На беду, опубликовать его я долго не решался: действие книги
происходило на секретном полигоне, и неясно было, не запрещена
ли для оглашения даже и сама тема. Роман всё лежал в столе,
и я только время от времени возвращался к нему, постепенно
изымая опасные подробности, а заодно и отделывая слог. Только
спустя годы мне показалось, что настало время пойти с ним по
редакциям.
Одно почтенное московское издательство отнеслось было
к «Снегу для продажи…» благосклонно, однако радоваться было
рано: мне поставили условие, я знал – невыполнимое: опубликовать
в толстом журнале хотя бы одну главу из романа, то есть,
5
Стр.5
пройдя там цензуру, создать прецедент. Ради неизвестного автора
редакторы не собирались ложиться на амбразуру; теперь,
оглядываясь в недобрые времена, я понимаю, что такая жертва
была бы напрасной: секреты секретами, но у меня, говоря словами
Андрея Синявского, с советской властью были, кроме прочих,
ещё и стилистические разногласия. Я всё же пытался что-то
возразить, зря доказывая, что если в тексте и мелькает военная
техника, то безнадёжно устаревшая: шёл восемьдесят четвёртый
год, а мои герои жили на деньги, существовавшие до денежной
реформы – шестьдесят первого; военные тайны за двадцать
с лишком лет должны были б обесцениться так же, как и старые
рубли. В ответ на такие доводы редактор ткнул пальцем в случайно
подвернувшееся слово «бетонка».
– Ну и что? – не понял я. – Заверните в любую деревню, и бетонкой
окажется дорога от правления колхоза до коровника.
– Э, нет! Для любого цензора это – бетонная дорога стратегического
назначения, и вы его не переубедите.
– Если уж ракету можно назвать в книге ракетой, то кусок
шоссе?..
– Не ищите тут логики, а представьте, что всё это доказываете
не вы мне, в дружеской беседе, а я – цензору.
В толстые журналы я тогда вхож не был, и рукопись осталась
ждать лучшей поры.
Когда ещё через двадцать лет я встретился с этим редактором
– он пригласил меня на презентацию своего романа, тоже,
кстати, невозможного при былой власти, – вдруг оказалось, что
он помнит ту сцену в издательстве всю до последнего слова – до
«бетонки».
Я подумал, что мне нужно вернуться к старой рукописи. И когда
наконец это сделал, то увидел, что копья стоило тогда ломать
совсем не из-за недолговечных тайн. Ведь сохраняется только,
как писал Владимир Даль, сознанье о былом.
Берлин
Июнь 2009 г.
Стр.6