Марк Алданов
Мир после Гитлера
Из записных книжек
Международный журнал литературы и общественных проблем "Время и мы"
Выходит один раз в два месяца. Нью-Йорк - Иерусалим - Париж,
Издательство "ВРЕМЯ И МЫ", 1984, номер 81
Scan ImWerden
OCR Ловецкая Т.Ю.
Идя навстречу сорокалетию победы над гитлеровской Германией, мы публикуем отрывки из
записных книжек писателя Марка Алданова. На первый взгляд, перед нами -- не более чем наброски
портретов крупнейших политических деятелей того времени -- Черчилля, Сталина, Гитлера, Чемберлена.
Но эти наброски сопровождаются столь меткими наблюдениями автора, что приобретают современное
звучание и помогают нам лучше понять истоки сегодняшней политики в мире.
Мир после Гитлера
Из записных книжек
В последнем томе своих воспоминаний Черчилль говорит: он желал бы, чтобы потомство о нем
судило по его (всем известному) обращению к президенту Трумену. В этом обращении были им в
первый раз употреблены слова "железный занавес". У него всегда была любовь к стилю, к удачным
запоминающимся выражениям. Он в самом деле человек исключительно одаренный и в литературе. Но
скажем правду: в словах "железный занавес", если даже он их автор (это, кажется, оспаривалось), ничего
замечательного не было: слова как слова. Документ же действительно был важный.
Однако по проницательности и по сжатости мысли еще более важна и интересна его коротенькая
телеграмма от 11 мая 1945 года Идену, который тогда в Сан-Франциско разрабатывал устав
Объединенных Наций. Привожу эту телеграмму целиком:
"Сегодня газеты сообщили, что начинается в значительных размерах и будет продолжаться из
месяца в месяц увод американских войск (из Европы, -- М. А.). Что мы будем делать? Скоро начнется
сильное давление и здесь (в Англии), чтобы мы произвели частичную демобилизацию. Очень скоро
наши армии растают. Русские же могут, имея сотни дивизий, остаться хозяевами Европы, от Любека до
Триеста и до греческой границы на Адриатическом море. Это гораздо важнее, чем поправки к мировой
конституции, которой, очень может быть, вообще не будет и которая рискует быть сметенной после
периода затишья третьей мировой войной".
Больше ничего. Но написано это было через четыре дня после капитуляции Германии. Как раз в
те дни между Лондоном и Москвой происходил обмен самыми горячими поздравлениями и
приветствиями. Черчилль "от глубины души" желал всякого счастья Сталину и поручал своей жене,
которая тогда находилась в Москве, "передать эти слова дружбы" и заверить Сталина, что он часто о
большевистских вождях ("обо всех вас") думает (последнее заверение было, впрочем, чистейшей
правдой). В этой телеграмме была и литература, и даже поэзия ("Долина мрака, через которую мы
прошли вместе"... "Великое солнце победного мира"). Сталин отвечал еще более нежно британскому
премьеру. Несколько раньше телеграфировал ему: "Г-жа Черчилль произвела на меня сильнейшее
впечатление, Она передала мне и ваш подарок. Позвольте от души вас поблагодарить".
В телеграмме же Идену никакой поэзии не было. Уже через месяц-другой после совещания в
Ялте Черчилль освободился от иллюзий, будто можно в чем-то верить Сталину. Правда, от этой иллюзии
он мог бы освободиться и раньше. Но телеграмма от 11 мая 1945 года поистине замечательна. Это крик
отчаянья: дело идет к третьей мировой войне, а вы занимаетесь ерундой!
Интересно и то, что о демобилизации Черчилль узнал из газет. Сам он никакого выхода и не
предлагал. Просто: "Что мы будем делать?"
О гостеприимстве
Стр.1