Евгений Замятин. Русь
--------------------------------------------------------------OCR
Кудрявцев Г.Г.
--------------------------------------------------------------Бор
- дремучий, кондовый, с берлогами медвежьими, с крепким грибным и
смоляным духом, с седыми лохматыми мхами. Видал и железные шеломы княжьих
дружин, и куколи скитников старой, настоящей веры, и рваные шапки Степановой
вольницы, и озябшие султаны наполеоновских французишек. И - мимо, как будто
и не было, и снова: синие зимние дни, шорох снеговых ломтей - сверху по
сучьям вниз, ядреный морозный треск, дятел долбит; желтые, летние дни,
восковые свечки в корявых зеленых руках, прозрачные медовые слезы по
заскорузлым крепким стволам, кукушки считают годы.
Но вот в духоте вздулись тучи, багровой трещиной расселось небо,
капнуло огнем - и закурился вековой бор, а к утру уже кругом гудят красные
языки, шип, свист, треск, вой, полнеба в дыму, солнце - в крови еле видно. И
что человечки с лопатами, канавками, ведрами? Нету бора, съело огнем: пни,
пепел, зола. Может, распашут тут неоглядные нивы, выколосится небывалая
какая-нибудь пшеница и бритые арканзасцы будут прикидывать на ладони
тяжелые, как золото, зерна; может, вырастет город - звонкий, бегучий,
каменный, хрустальный, железный - и со всего света, через моря и горы,
будут, жужжа, слетаться сюда крылатые люди. Но не будет уж бора, синей
зимней тишины и золотой летней, и только сказочники, с пестрым узорочьем
присловий, расскажут о бывалом, о волках, о медведях, о важных зеленошубых
столетних дедах, о Руси.
Как осташковский Нил-Столбенский-Сидящий, жил в этом бору Кустодиев, и,
может быть, как к Нилу, все они приходили к нему - всякая тварь, всякое
лохматое зверье, злое и ласковое, и обо всем он рассказал - на все времена:
для нас, кто пять лет - сто лет - назад еще видел все это своими глазами, и
для тех, крылатых, что через сто лет придут дивиться всему этому, как
сказке.
Не Петровским аршином отмеренные проспекты - нет: то Петербург, Россия.
А тут - Русь, узкие улички, - вверх да вниз, чтоб было где зимой ребятам с
гиком кататься на ледяшках, - переулки, тупики, палисадники, заборы, заборы.
Замоскворечье со старинными, из дуба розными названьями: с Зацепой,
Ордынкою, Балчугом, Шаболовкой, Бабьегородом; подмосковная Коломна с
кремлевскими железными воротами, через какие князь Димитрий, благословясь,
вышел на Куликово поле; "Владимиров" Ржев,
с князь-Дмитриевской и
князь-Федоровской стороной, может, и по сей день еще расшибающими друг
дружке носы в знаменитых кулачных боях; над зеркальною Волгою - Нижний, с
разливанной Макарьевской, с пароходными гонками, с стерлядями, с трактирами;
и все поволжские Ярославли, Романовы, Кинешмы, Пучежи - с городским садом,
дощатыми тротуарами, с бокастыми приземистыми, вкусными - как просфоры,
пятиглавыми церквами; и все черноземные Ельцы, Лебедни - с конскими
ярмарками, цыганами, лошадьми маклаками,
нумерами для приезжающих,
странниками, прозорливцами.
Это - Русь, и тут они водились недавно - тут, как я огороженной
Беловежской Пуще, они еще водятся: "всехдавишь" - медведи-купцы, живые
самовары-трактирщики, продувные ярославские офени, хитроглазые казанские
"князья". И над всеми - красавица, настоящая красавица русская,
какая-нибудь там питерская вертунья-оса, а - как Волга:
не
вальяжная,
медленная, широкая, полногрудая, и как на Волге: свернешь от стрежня к
берегу, в тень и, глядь, омут...
В городе Кустодиеве (есть даже Каинск - неужто Кустодиева нету?)
прогуляйтесь - и увидите такую красавицу, Марфу - Марфу Ивановну. Кто ж
родителей ее не знавал: старого мучного рода, кержацких кровей, - жить бы им
да жить и по сей день, если бы не поехали масленицей однажды кататься.
Лошади были - не лошади: тигры, да и что греха таить - шампанского лошадям
для лихости по бутылке подлили в пойло. И угодили сани с седоками и кучером
- прямо в весеннюю прорубь. Добрый конец!
С той поры жила Марфа у тетки Фелицаты, игуменьи - и спела, наливалась,
как на ветке пунцовый анис.
Рядом по монастырскому саду из церкви идут: Фелицата - с четками, вся в
клобук и мантию от мира закована, и Марфа - круглая, крупитчатая, белая. На
солнце пчелы гудят, и пахнет - не то медом, не то яблоком, не то Марфой.
- Ну что ж, Марфа - замуж-то не откладывай. Яблоко вовремя надо
снимать, а то птица налетит - расклюет, долго ли до греха!
Стр.1