А. Н. Веселовский
Три главы из исторической поэтики
(Предисловие к отдельному изданию) <...> Синкретизм древнейшей поэзии и начала дифференциации поэтических родов*
{* См. <...> 2 ("Психологический параллелизм и его
формы в отражениях поэтического стиля"). <...> Если бы у нас не было свидетельств о древности хорового начала, мы должны были бы
предположить его теоретически: как язык, так и первобытная поэзия сложилась в бессознательном
сотрудничестве массы, при содействии многих7. <...> Так, например, мы
часто в неведении, в каких отношениях находится текст запевалы к припеву хора, в чем состоит припев,
приводится ли он из хоровой или единоличной песни, и т. п. <...> Я имею в виду хотя бы песни, играющие роль в
связи обряда; они могут быть искони крепки ему, могли быть внесены в него и позднее, на место древних,
если отвечали содержанию обрядового момента. <...> Удержалось не содержание песни, а хорическое начало исполнения; с
первым мы не считаемся, второе подлежит нашему обобщению как переживание. <...> 1
Поэзия некультурных народов проявляется главным образом в формах хорического, игрового
синкретизма. <...> В песнях диких, например,
патагонцев, папуасов, североамериканских индейцев, слова столь же бессмысленны; на островах Тонга
поются песни на языке Hamoa, которого туземцы не понимают; то же явление наблюдается в Австралии и
северной Америке: мелодия передается с словами от одного смежного племени к другому и переживает
понимание текста. <...> В малайской хоровой поэзии песни
<экспромты> уже чередуются с тщательно отделанными речитативами, которые произносятся главным
образом при народных празднествах. <...> Момент "действа", вторящий содержанию хоровой игры, впоследствии и словам текста, уже
встречался нам на пути; далее мы обратим внимание на специальные проявления этого мимического
начала. <...> Эта двойственность развила принцип
перепевов, вопросов и ответов, популярный в поэзии некультурных народов: на островах Самоа так
перепеваются за работой, на гребле <...>
Три_главы_из_исторической_поэтики.pdf
А. Н. Веселовский
Три главы из исторической поэтики
(Предисловие к отдельному изданию)
А. Н. Веселовский. Историческая поэтика.
М., "Высшая школа", 1989
"Три главы из исторической поэтики" представляют отрывки из предложенной мною книги,
некоторые главы которой помещаемы были разновременно в "Журнале Министерства народного
просвещения". Я печатал их не в том порядке, в каком они должны явиться в окончательной редакции
труда, -- если вообще ему суждено увидеть свет, -- а по мере того, как иные из них представлялись мне
более цельными, обнимающими самозаключенный вопрос, способными вызвать критику метода и
фактические дополнения, тем более желательные, чем необъятнее материал, подлежащий разработке.
I. Синкретизм древнейшей поэзии и начала дифференциации поэтических родов*
{* См.: Журнал Министерства народного просвещения. 1894. No 5. Отд. 2 ("Из введения в
историческую поэтику"); 1895. No 11. Отд. 2 ("Из истории эпитета"); 1897. No 4. Отд. 2 ("Эпические
повторения как хронологический момент"); 1898. No 3. Отд. 2 ("Психологический параллелизм и его
формы в отражениях поэтического стиля").}
Попытка построить генетическое определение поэзии с точки зрения ее содержания и стиля на
эволюции языка-мифа1 будет по необходимости не полна, если не сосчитается с одним из наиболее
существенных элементов определяемого: ритмическим. Его историческое объяснение в синкретизме2
первобытной поэзии: я разумею под ним сочетание ритмованных, орхестических3 движений с песнеймузыкой
и элементами слова.
В древнейшем сочетании руководящая роль выпадала на долю ритма, последовательно
нормировавшего мелодию и развивавшийся при ней поэтический текст. Роль последнего вначале следует
предположить самою скромною4: то были восклицания, выражение эмоций, несколько незначащих,
несодержательных слов, носителей такта и мелодии. Из этой ячейки содержательный текст развился в
медленном ходе истории; так и в первобытном слове эмоциональный элемент голоса и движения (жеста)
поддерживал содержательный, неадекватно выражавший впечатление объекта; более полное его
выражение получится с развитием предложения.
Таков характер древнейшей песни-игры, отвечавшей потребности дать выход, облегчение,
выражение накопившейся физической и психической энергии путем ритмически упорядоченных звуков и
движений. Хоровая песня за утомительною работой нормирует своим темпом очередное напряжение
мускулов; с виду бесцельная игра отвечает бессознательному позыву упражнить и упорядочить
мускульную или мозговую силу. Это -- потребность такого же психофизического катарсиса, какой был
формулирован Аристотелем для драмы5; она сказывается и в виртуозном даре слез у женщин племени
Maoris <маори>6, и в повальной слезливости XVIII века. Явление то же; разница в выражении и
понимании: ведь и в поэзии принцип ритма ощущается нами как художественный, и мы забываем его
простейшие психофизические начала.
К признакам синкретической поэзии принадлежит и преобладающий способ ее исполнения: она
пелась и еще поется и играется многими, хором; следы этого хоризма остались в стиле и приемах
позднейшей, народной и художественной песни.
Если бы у нас не было свидетельств о древности хорового начала, мы должны были бы
предположить его теоретически: как язык, так и первобытная поэзия сложилась в бессознательном
сотрудничестве массы, при содействии многих7. Вызванная, в составе древнего синкретизма,
требованиями психофизического катарсиса, она дала формы обряду и культу, ответив требованиям
катарсиса религиозного. Переход к художественным его целям, к обособлению поэзии как искусства
Стр.1