КОНСТАНТИН ВАГИНОВ
КОЗЛИНАЯ ПЕСНЬ
Оригинал находится здесь:Файлы Андрея Носкова и Н. Колпия.
ПРЕДИСЛОВИЕ, произнесенное появляющимся автором
Петербург окрашен для меня с некоторых пор в зеленоватый цвет, мерцающий и мигающий, цвет ужасный, фосфорический. И
на домах, и на лицах, и в душах дрожит зеленоватый огонек, ехидный и подхихикивающий.Мигнет огонек - и не Петр
Петрович перед тобой, а липкий гад; взметнется огонек - и ты сам хуже гада; и по улицам не люди ходят: заглянешь под
шляпку - змеиная голова; всмотришься в старушку - жаба сидит и животом движет. А молодые люди каждый с мечтой
особенной: инженер обязательно хочет гавайскую музыку услышать, студент - поэффектнее повеситься, школьник - ребенком
обзавестись, чтоб силу мужскую доказать. Зайдешь в магазин - бывший генерал за прилавком стоит и заученно улыбается;
войдешь в музей - водитель знает, что лжет, и лгать продолжает. Не люблю я Петербурга, кончилась мечта моя.
ПРЕДИСЛОВИЕ, произнесенное появившимся автором
Теперь нет Петербурга. Есть Ленинград; но Ленинград нас не касается - автор по профессии гробовщик, а не колыбельных дел
мастер. Покажешь ему гробик - сейчас постукает и узнает, из какого материала сделан, как давно, каким мастером, и даже
родителей покойника припомнит. Вот сейчас автор готовит гробик двадцати семи годам своей жизни. Занят он ужасно. Но не
думайте, что с целью какой-нибудь гробик он изготовляет, просто страсть у него такая. Поведет носиком - трупом пахнет;
значит, гроб нужен. И любит он своих покойников, и ходит за ними еще при жизни, и ручки им жмет, и заговаривает, и
исподволь доски заготовляет, гвоздики закупает, кружев по случаю достает.
Глава I ТЕПТЁЛКИН
В городе ежегодно звездные ночи сменялись белыми ночами. В городе жило загадочное существо - Тептелкин. Его часто
можно было видеть идущего с чайником в общественную столовую за кипятком, окруженного нимфами и сатирами.
Прекрасные рощи благоухали для него в самых смрадных местах, и жеманные статуи, наследие восемнадцатого века, казались
ему сияющими солнцами из пентелийского мрамора. Только иногда подымал Тептелкин огромные, ясные глаза свои - и тогда
видел себя в пустыне.
Безродная, клубящаяся пустыня, принимающая различные формы. Подымется тяжелый песок, спиралью вьется к
невыносимому небу, окаменевает в колонны, песчаные волны возносятся и застывают в стены, приподнимется столбик пыли,
взмахнет ветер верхушкой - и человек готов, соединятся песчинки, и вырастут в деревья, и чудные плоды мерцают.
Одним из самых непрочных столбиков пыли была для Тептелкина Марья Петровна Далматова. Одетая в шумящее шелковое
платье, являлась она ему чем-то неизменным в изменчивости. И когда он встречался с ней, казалось ему, что она соединяет
мир в стройное и гармоническое единство.
Но это бывало только иногда. Обычно Тептелкин верил в глубокую неизменность человечества: возникшее раз, оно, подобно
растению, приносит цветы, переходящие в плоды, а плоды рассыпаются на семена.
Все казалось Тептелкину таким рассыпавшимся плодом. Он жил в постоянном ощущении разлагающейся оболочки,
сгнивающих семян, среди уже возносящихся ростков.
Для него от сгнивающей оболочки поднимались тончайшие эманации, принимавшие различные формы.
В семь часов вечера Тептелкин вернулся с кипятком в свою комнату и углубился в бессмысленнейшее и ненужнейшее
занятие. Он писал трактат о каком-то неизвестном поэте, чтоб прочесть его кружку засыпающих дам и восхищающихся
юношей. Ставился столик, на столик лампа под цветным абажуром и цветок в горшочке. Садились полукругом, и он то
поднимал глаза в восхищении к потолку, то опускал к исписанным листкам. В этот вечер Тептелкин должен был читать.
Машинально взглянув на часы, он сложил исписанные листки и вышел. Он жил на второй улице Деревенской Бедноты.
Травка росла меж камней, и дети пели непристойные песни. Торговка блестящими семечками долго шла за ним и упрашивала
его купить остаток. Он посмотрел на нее, но ее не заметил. На углу он встретился с Марьей Петровной Далматовой и Наташей
Стр.1