Г. И. Успенский
<Автобиография>
Г. И. Успенский. Собрание сочинений в девяти томах.
Том девятый. Статьи. Письма.
М., ГИХЛ, 1957
Издание осуществляется под общей редакцией В. П. Друзина
Подготовка текста и примечания А. В. Западова и Н. И. Соколова
OCR Бычков М.Н.
Флорентий Федорович! Вы хотите от меня биографических сведений обо мне самом. Не раз уже я
получал предложения от составителей разных биографических словарей, иногда даже с приложением
таблиц, разграфленных как участковые листки: "Лета. Где родился. Звание. Место учения. Давно ли
почувствовал стремление" и т. д. И при всем моем желании я никогда не мог удовлетворить желаний
господ составителей словарей. Не знаю, могу ли исполнить и ваше желание, так как никаких маломальских
определенных и кратко выраженных подробностей моей нравственной жизни -- никаким
образом невозможно изложить в краткой заметке; надобно перебрать все, что я написал, указать каждую
страницу, объяснить, отчего она написана так, а не иначе -- чтобы видеть, какие условия жизни заставили
меня и жить и думать именно так, как я думал и как писал. Личные подробности моей биографии вроде
того, что родился я 14 ноября 1840 года в Туле и там учился в гимназии до <18>56 года, после чего
переехал и поступил в Черниговскую гимназию, откуда в <18>61 году поступил в С<анкт>-петербургский
унив<ерситет>, откуда перешел в Московский, где благополучно курса и не окончил, -- такие
подробности, с присовокуплением сведений о моей жизни в семье, в семейной обстановке, все это,
рассказанное -во всех подробностях, решительно не имеет в себе даже и зародыша того, из чего
сложилась моя литературная жизнь. Вся моя личная жизнь, вся обстановка моей личной жизни лет до 20ти,
обрекла меня на полное затмение ума, полную погибель, глубочайшую дикость понятий, неразвитость
и вообще отдаляла от жизни белого света на неизмеримое расстояние. Я помню, что я плакал
беспрестанно, но не знал, отчего это происходит. Не помню, чтобы до 20 лет сердце у меня было когданибудь
на месте. Вот почему, когда "настал <18>61 год", взять с собою "в дальнюю дорогу" что-нибудь
вперед из моего личного прошлого было решительно невозможно -- ровно ничего, ни капельки; напротив,
для того, чтобы жить хоть как-нибудь, надобно было непременно до последней капли забыть все это
прошлое, истребить в себе все внедренные им качества. Нужно было еще перетерпеть все то разорение
невольной неправды, среди которой пришлось жить мне годы детские и юношеские, надо было потратить
годы на эти непрестанные похороны людей, среди которых я вырос, которые исчезали со света
безропотно, как погибающие среди моря, зная, что никто не может им помочь и спасти, что "не те
времена". Самая безропотность погибавших людей, явное сознание, что все, что в них есть и чем они
жили, -- неправда, и ложь, и беспомощность их, уже одно это прямо убеждало людей моего возраста и
обстановки жизни, что из прошлого нельзя, и не надо, и невозможно оставить в себе даже самомалейшего
воспоминания; ничем из этого прошлого нельзя было и думать руководиться в том новом, которое
"будет", но которое решительно еще неизвестно. Следовательно, начало моей жизни началось только
после забвения моей собственной биографии, а затем и личная жизнь и жизнь литературная стали
созидаться во мне одновременно собственными средствами; в опустошенную от личной биографии душу
я пускал только то, что во всех смыслах противоречило неправде; каждая "малость", которая радовала
душу, где бы я ее ни нашел, -- попадала теперь непременно в мою новую душевную родословную. Лицо,
которого я мог не видеть никогда, но облик и сущность которого я чувствовал всем сердцем, -- мой
родной, родственник, друг. Что бы ни случилось, я знаю, что "он" есть, а стало быть не надо и робеть.
Личная душевная жизнь и неразрывная! с ней литературная работа поддерживались во мне и
подкреплялись долгие годы без всякой личной или нравственной с чьей-нибудь стороны поддержки, и так
было до <18>68 года, когда я уже стал ощущать и нравственную поддержку добрых и симпатичных мне
людей. Но лет семь -- с <18>62-го по <18>68-ой--во мне было упорное желание не ослабеть в
неотразимом сознании, что у меня никакой прошлой биографии нет... Одиночество в этом отношении
Стр.1