Орест Михайлович Сомов. Кикимора
Рассказ русского крестьянина на большой дороге
---------------------------------------------------------------------------Изд.:
Советская Россия, 1984
OCR: Андрей Колчин
---------------------------------------------------------------------------Вот
видите ли, батюшка барин, было тому давно, я еще бегивал босиком да
играл в бабки... А сказать правду, я был мастер играть: бывало, что на кону
ни стоит, все как рукой сниму...
- Ты беспрестанно отбиваешься от своего рассказа, любезный Фаддей!
Держись одного, не припутывай ничего стороннего, или, чтобы тебе было
понятнее:
правь по большой дороге, не сворачивай на сторону и не режь
колесами новой тропы по целику и пашне.
- Виноват, батюшка барин!.. Ну дружней, голубчики, с горки на горку:
барин даст на водку... Да о чем бишь мы говорили, батюшка барин?
- Вот уже добрые полчаса, как
слушать, милостивец!
Как я молвил глупое мое слово
ты мне обещаешь что-то рассказать о
Кикиморе, а до сих пор мы еще не дошли до дела.
- Воистину так, батюшка барин; сам вижу, что мой грех. Изволь же
вашей милости, в те поры был я еще
мальчишкой, не больно велик, годов о двенадцати. Жил тогда в нашем селе
старый крестьянин, Панкрат Пантелеев, с женою, тоже старухою, Марфою
Емельяновною. Жили они как у бога за печкой, всего было довольно: лошадей,
коров и овец - видимо-невидимо; а разной рухляди да богатели и с сором не
выметешь. Двор у них был как город: две
избы со светелками на улицу, а
клетей, амбаров и хлебных закромов столько, что стало бы на обывателей
целого приселка. И то правда, что у них своя семья была большая: двое
сыновей, да трое внуков женатых, да двое внуков подростков, да маленькая
внучка, любимица бабушки, которая ее нежила, холила да лелеяла, так что и
синь пороху не даст, бывало, пасть
на нее. Все шло им в руку; а все
крестьяне в селении готовы были за них положить любой перст на уголья, что
ни за стариками, ни за молодыми никакого худа не важивалось. Вся семья была
добрая и к богу прибежная, хаживала в церковь божию, говела по дважды в
год, работала, что называется, изо всех жил, наделяла нищую братию и
помогала в нужде соседям. Сами хозяева дивились своей удаче и благодарили
господа бога за его божье милосердие.
Надобно вам сказать, барин, что хотя они и прежде были людьми
зажиточными, только не всегда им была такая удача, как в ту пору: а та пора
началась от рождения внучки, любимицы бабушкиной. Внучка эта, маленькая
Варя, спала всегда с старою Марфой, в
особой светелке. Вот когда Варе
исполнилось семь лет, бабушка стала замечать диковинку невиданную: с вечера,
бывало, уложит ребенка спать, как малютка умается играя, с растрепанными
волосами, с запыленным лицом; поутру старуха посмотрит - лицо у Вари
чистехонько, бело и румяно как кровь с молоком, волосы причесаны и
приглажены, инда лоск от них, словно теплым квасом смочены; сорочка вымыта
белым-бело, а перина и изголовье взбиты как лебяжий пух. Дивились старики
такому чуду и между собою тишком толковали, что тут-де что-то не гладко.
Перед тем еще старуха не раз слыхала по ночам, как вертится веретено и нитка
жужжит в потемках; а утром, бывало, посмотрит - у нее пряжи прибавилось
вдвое против вчерашнего. Вот и стали они подмечать: засветят, бывало, ночник
с вечера и сговорятся целою семьею
сидеть у постели Вариной всю ночь
напролет... Не тут-то было! незадолго до первых петухов сон их одолеет, и
все уснут кто где сидел; а поутру, бывало, смех поглядеть на них: иной
храпит, ущемя нос между коленами; другой хотел почесать у себя за ухом, да
так и закачался сонный, а палец и ходит взад и вперед по воздуху, словно
маятник в больших барских часах; третий зевнул до ушей, когда нашла на него
дрема, не закрыл еще рта - и закоченел со сна; четвертый, раскачавшись, упал
под лавку, да там и проспал до пробуду. А в те часы, как они спали, холенье
и убиранье Вари шло своим чередом: к утру она была обшита и обмыта,
причесана и приглажена как куколка.
Стали допытываться от самой Вари, не видала ли она чего до ночам?
Однако ж Варя божилась, что спала каждую ночь без просыпу; а только чудились
ей во сне то сады с золотыми яблочками, то заморские птички с разноцветными
перышка-ми, которые отливались радугой, то большие светлые палаты с разными
диковинками, которые горели как жар и отовсюду сыпали искры. Днем же Варюша
видала, когда ей доводилось быть одной в большой избе, что подле светелки -
Стр.1