Владимир Шулятиков
О драмах Чехова
I
Литературные критики разных лагерей признали г. Чехова типичным представителем эпохи
"восьмидесятых годов".
"Подобно большинству беллетристов, появлявшихся в течение восьмидесятых годов
(Новодворскому [1], Гаршину [2], Мамину [3], Альбову [4], Баранцевичу [5]), Чехов отражает в своих
произведениях то пессимистическое настроение, которое присуще этому мрачному десятилетию". (А.
Скабичевский [6]: "История новейшей русской литературы" [7]).
"Он (Чехов) очень яркий продукт своего времени и своей эпохи (эпохи восьмидесятых годов), для
выражения которой он нашел свое сильное слово... В передаче неопределенного и колеблющегося
настроения своей эпохи, ее тоски искания, ее отвращения к готовым фразам и формулам и заключается
заслуга г. Чехова. Это-то и делает его художником-историком..." (Андреевич [8]: "Книга о Максиме
Горьком и А.П. Чехове" [9]).
И, действительно, по общему характеру своего миросозерцания, по общему направлению своей
литературной деятельности, по тем художественным приемам, которыми он пользуется при передаче
"жизненных фактов" - Чехов является кровным сыном восьмидесятых годов.
Эти года для передовой русской интеллигенции были эпохой резкого "перелома". "Перелом" был
вызван, с одной стороны, тем, что народился новый тип интеллигенции, а с другой стороны, тем, что
новонародившаяся интеллигенция столкнулась лицом к лицу с новой общественной группой, вращавшей
колесо истории.
"Новонародившаяся" интеллигенция - была интеллигенция, воспитанная в лоне исключительно
"городской" культуры, была интеллигенция, не связанная никакими органическими узами с "народом",
незнакомая, благодаря условиям своего воспитания, с крестьянской жизнью и, в то же время, не
подозревавшая об исторической миссии других "народных" слоев.
Новое "общество", с которым пришлось столкнуться передовой интеллигенции, было общество,
вызванное к жизни экономическими и социальными реформами 60-70 годов [10]: общество,
поклонявшееся "мещанским" идеалам [11], служившее "золотому тельцу" [12] и "наживе" [13], общество
"буржуев" [14] всевозможных оттенков и разновидностей.
Сферой этого общества ограничился социальный горизонт прогрессистов-восьмидесятников. Весь
"мир" на долгое время замкнулся для них пределами "мещанского" общежития. Все "человечество" было
представлено, в их глазах, обитателями буржуазных салонов и контор, бюрократических канцелярий.
Обитателей салонов, контор, канцелярий они нашли до монотонности похожими один на другого.
Жизнь человечества начала казаться им обреченной на вечную неподвижность. Они отказались от веры в
прогрессивное развитие человечества, верой, завещанной им людьми шестидесятых и семидесятых годов.
Они признали, что не существует никаких социальных факторов истории. Учению о закономерности
исторической эволюции они противопоставили доктрину агностицизма [15]; согласно этой доктрине,
жизнь как общества, так и отдельного человека управляется неведомыми силами, действующим не по
законам неумолимой логики, действующими иррационально. Случай, слепой случай - вот что является
могучим двигателем действительности [16].
Против тирании буржуазного общества, тирании неведомых сил, тирании слепого случая человек,
по учению восьмидесятников, может бороться лишь чисто психическим путем воспитания в себе сильной
и цельной личности. Только внутренняя "мощь" спасает человека от всепокоряющего гипноза
буржуазного "стада". Поэтому стоит дисциплинировать, как следует, собственную волю и собственные
чувства, стоит "перемениться" в душе, пойти на душевный подвиг и победа в борьбе за существование
будет обеспечена.
Таково, в самых общих чертах, миросозерцание людей восьмидесятых годов, миросозерцание в
своем корне глубоко пессимистическое. Это миросозерцание теперь потеряло под собой жизненную
почву, так как общественный кругозор современной интеллигенции значительно расширился:
интеллигенция имеет перед собой уже не одни только "серенькие" фигуры буржуев; в самой буржуазии
интеллигенция уже не видит более массу, обреченную на вековую неподвижность; интеллигенция снова
верит в непреложность закономерного общественного развития.
Но отголоски отвергнутого мировоззрения продолжают по временам еще громко звучать. Часть
интеллигентного общества, мало проникшаяся новыми идеями, продолжает увлекаться разными
Стр.1